В почте наткнулась на свое сочинение для конкурса в Орленке. Так трогательно, спустя 10 лет. Так прозрачно-прекрасна юность.

Я отматываю пленку

В нашей небольшой сельской школе целое событие – когда кого-то отправляют в ВДЦ.  Это награда для активистов, отличников, спортсменов. Поэтому когда предложили путевку мне, я согласилась, не раздумывая. 

То лето 2009 года осталось у меня в памяти большим ярким пятном: «Орленок».  Все остальные летние каникулы как-то слились со временем с каникулами других лет, но этот орлятский месяц – он словно цепь четких кадров, сохранившихся на засвеченной фотопленке.  

Кадр первый: наш маленький Горно-Алтайск в предрассветной тишине – еще спит. Папа провожает меня к пункту сбора нашей делегации, а я, стараясь успеть за его семимильными шагами, семеню позади. Мысли в голове прыгают и не дают успокоиться: первый раз еду так надолго и так далеко. 

Потом  был трехдневный поезд со знакомствами, играми и мечтами о море (в вагоне по мере приближения к югу становилось все жарче). Прибытие ранним утром в Туапсе, где нас отвезли в перевалочный центр «Орленка».

И следующий яркий кадр:  сонная и уставшая с дороги, я выхожу на балкон многоэтажного перевалочного центра и замираю: море. Первый раз: так вот ты какое! Еще лучше, еще больше, чем я представляла. На дымчатой поверхности залива – очертания кораблей. Буйно-зеленые горы, совсем не такие, как дома, на Алтае, обвиты мягкими щупальцами тумана, наползающими с залива. Разномастные дома города расползлись по склонам. Я дышу влажным воздухом и стараюсь запомнить все это  – море, запах, звуки и свои чувства. Когда впервые встречаешься с морем – это бывает раз в жизни.

Следующая картина: мы едем в новом бело-голубом автобусе по извилистой дороге к лагерю, из-за поворота вдруг сверкает на солнце огромное синее  водное пространство,  и все как по команде прилипают к стеклам. А еще – эти неизвестные южные растения, и большие красивые санатории и базы отдыха, и наконец – ворота и аллея «Орленка». 

Мы попали в «Комсомольский», и он стал нашим домом.  Дорога вверх, к «Комиссарам», по которой мы бежали впервые под дождем – к нашему двухэтажному светлому коттеджу. Старые-старые домики вокруг, в которых жили когда-то  орлята прошлых лет. «Где вы сейчас, постаревшие дети, что устраивали битвы подушками в своих «комиссарах»? – задавала я вопрос, прикасаясь с старым доскам с облупившейся краской. Дома молчали и смотрели окнами в сторону моря. 

А море штормило, дышало и манило. Манило к себе невыносимо. Знакомясь со мной, игриво смыло мое имя с влажного песка.   Я по тебе скучаю, дышащее мое. Я знаю, что ты меня помнишь. Помнишь так же, как я помню тебя, твои волны, твоих медуз и дельфинов, что приплыли попрощаться с нами в последний день.   

Помню наших вожатых. Тех, что веселились вместе с нами, делились  жизненным опытом. Тех, что выслушивали, терпели, понимали.  Пели с нами песни и делали походный торт из печенья.  Помню вас всех – таких разных, но похожих тем, что были нам примером. 

Наш отряд не всегда был послушным: вам было трудно. Всякое было за тот месяц в нашем коллективе подросших и самоуверенных деток. Но вечерний «орлятский круг» многое помогал разрешить. Вы давали нам высказаться и умели разрядить обстановку.  «Не забывайте, что мы все вместе. Не забывайте что мы друзья. Не забывайте, что мы оркестр…» - под гитару, хором из тридцати человек.

Кадр из ночного похода на гору Барабанщиков:  я лежу на коврике, завернутая в спальник. Нахальная кочка забралась под один бок и выпирает, не давая уснуть. Вокруг, на таких же ковриках, друзья. С неба подмигивают бесконечные южные звезды. И тихо, – разговоры о важном,  до рассвета. А утром – на зарядку, как всегда.

Выступления, экскурсии, игры, испытания. Борьба за звание «профи». Торжественное посвящение в «орлята». Каждый день – событие.

И вот – конец смены, вновь раннее утро.   Провожаем ребят из Тюмени. Стоим в кругу, обнявшись, и поем. Я смотрю на эти лица со слипшимися влажными ресницами и покрасневшими глазами. Стараюсь не плакать. Когда вы успели стать мне родными..?

Последний кадр: иду по длинной «лестнице в небо», ведущей вверх от лагеря. Про нее есть легенда: если, поднимаясь, загадаешь желание, и ни разу не оглянешься, оно обязательно сбудется. Я иду медленно, тяжелая сумка. Почему-то очень хочется  бросить этот последний взгляд сверху  на наши «комиссары»,  «бочки», площадь с кипарисами и пляж. Но я не оглядываюсь. А в голове – с каждой ступенькой вверх – «я вернусь, вернусь, я вернусь…»

Я отматываю пленку. Пересматриваю свои кадры. «Пишите письма, мелким-мелким почерком, на большом белом ватмане…» 

Я свое письмо написала. И оно дошло тебе, Орленок.   

x